Nameless Island

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Nameless Island » Nothing » Некогда в Салеме


Некогда в Салеме

Сообщений 1 страница 6 из 6

1

...

0

2

https://i.imgur.com/vpCzEtU.png
https://i.imgur.com/EVTtZBs.png
https://i.imgur.com/Q1dlp5s.png
https://i.imgur.com/lVQtp0M.png
https://i.imgur.com/TUGalk3.png
https://i.imgur.com/WN4VNX5.png

0

3

Неожиданным компаньоном причудливой девицы восточной красоты был не менее причудливый молодой человек, с виду слегка растрёпанный, но поневоле создающий впечатление некой важной особы, какой по своему очевидному статусу полагалось быть в числе иных важных особ, достойных пышных банкетов при дворе, дорогого вина в высоких бокалах и огромных сводов богато украшенных дворцов и соборов. Разумеется, такое впечатление было отнюдь не ложным, а достоверно справедливым, поскольку говорим мы ни о ком другом, а о Графе! Солнечный Марсель, омываемый лазурными водами Средиземноморья, по-прежнему помнит и скорбит по трагической судьбе легендарного узника печально известной крепости Иф. Впрочем, это уже совсем другая история, и здесь, в заокеанских землях Нового мира, это не имело особого значения.

Туман и сырость, царившие в зябком полумраке затхлого Салема, резкие запахи гнилой древесины, прелой листвы и ядовитого лесного мха, звучные крики воронов и утробные завывания неких иных зверей, не поддающихся никакому описанию, протяжный хруст мёртвых и печально забытых деревьев... Всё это рисовало впечатление полузаброшенной глубинки, возникшей неведомо когда и неведомо где, негостеприимной и даже опасной. Оказавшись в таком месте, поневоле заметишь за собой пренеприятнейшее ощущение липкого холода, крошечными каплями суетливо пробегающего по спине, мерзкое чувство неудобства и даже страха. Такие истинно человеческие признаки здорового и разумного восприятия окружающей действительности. Вот только всё это никоим образом нельзя было сказать по отношению к почтеннейшей особе молодого графа. Создавалось такое впечатление, что для него местный антураж был самым желанным и самым родным, точно дополнение к кисти художника, который рисовал картину своей души и искал подходящую краску. Все мрачные истории про местных ведьм, кои пленили зачастую безумную фантазию писателей-фантастов даже во времена его незабвенной бытности, прямо сейчас трепетно завораживали ум благородного графа. Сколько правды - истинного откровения всеобъемлющей людской натуры - может быть в том, чтобы сжечь на костре развращенную тёмной магией ведьму, сжечь не во имя какой-то высшей цели, а зачастую просто на потеху толпе. Где если не здесь пускает корни и проявляется из гнилой земли на тусклый свет подлинное обличье праведной людской натуры! Поэтому не будет лишним сказать, что его великолепие наслаждался духом местного захолустья. Быть может, по этой простой причине, а может и по какой-то другой, неведомой даже самому искушенному прорицателю, но часть воодушевлённого монолога неожиданно оторопевшей его спутницы остался за кадром мыслей достославного графа. Впрочем, кое за что ему всё же удалось зацепиться, и пожалуй, как раз за самую суть.

- Твой компаньон, видать, недалёкого ума и скудной мысли, раз решил поставить кого-то, вроде тебя, - янтарный свет глаз, проступивших из-под теней от полей шляпы графа, смерил стоящую рядом с ним вздорную особу, и лицо его приняло насмешливое, но снисходительное выражение, - ко мне в компаньоны! Но я не виню его, твоего компаньона... Ха-ха!.. Многие из ему подобных отличаются дурным вкусом и скверным чувством гармонии. То же самое я могу сказать и про особу, по воле случая стоящую надо мной - эту рыжую бестию, вечно ратующую за справедливость и порядок, но искушённую своей неблаговидной способностью понять даже самого закоренелого злодея.
Но пусть так, - продолжал граф, и речь его набирала всё более искушенный оборот. - Я дозволяю ей помыкать собой в этом случае, особенно учитывая, что сердцу моему прелестны местные красоты.
Дантес вдохнул полной грудью отрезвляющий до чувства рвоты местный дух и, взмахнув широкими полами своего плаща, благоговейно простёр руки, принимая всю отвратительную сущность того, что его окружало.
- Только взгляни, ты, нелепо окутанная простынёй, на здешнюю благодать. Ха-ха-ха!.. Это убогое царство гибели и разложения! Истинное лоно начала всего людского. Разве не завораживает, а, а? - восторженно восклицая и ища в прикрытом тканью лице своей спутницы схожие впечатления и не находя их, воодушевлённый граф потянул её за торчащее ухо, продолжая восторженно рукоплескать и восхвалять местный быт.

Кто такая Эбигейл Уильямс, о которой толковала правительница далёких земель, и что конкретно подразумевала Мастер, когда говорила про её "спасение", Дантес не ведал и даже не предполагал. Как и не имел ровным счётом никакого представления о том, кто его сопровождает и зачем. Да и имело ли это существенное значение? Для искушенного ценителя истинной красоты этого мира - совершенно точно нет! Он здесь безусловно был лишь для того, чтобы лицезреть времена самого мрачного упадка! И в этом смысле рыжевласая защитница угнетённых вместе со всем оперативным штабом Халдеи оказались абсолютно правы.

- Идём же, идём в город! Площадь кипит, взывая к нам! Мы не пропустим ни единого свежего ростка местной флоры и фауны!
Подхватывая краешек простыни, в которую была облачена восточная дева, граф решительно направился по неровной песчаной дорожке с торчащими острыми камнями, совершенно точно зная, куда им идти. Всё внутри него кипело, взгляд горел от восторга, на лице сияла зловещая улыбка. Но не успели они пройти и чертверть версты, как мрачные тени местных лесов, окружившие их со всех сторон и таящие в себе непостижимые уму сущности, заставили неосторожных гостей вернуть себе чувство бдительности. Тело отреагировало быстрее мысли: Дантес растворился во мраке ещё до того, как его настигла неожиданная атака зловещих когтей, и появился в противоположной стороне от своей спутницы, и плотоядный зверь, вылезший на свет, казалось, из самих глубин адской пропасти, чтобы набить свой отвратительный живот свежей плотью, оказался между ними. Судя по омерзительному виду и горящим необузданной дикостью глазам, зловонный обитатель местных болот был настроен самым неблагоприятным для гостей образом. Наблюдая это отвратительное существо, далёкое от понимания человека, Граф достал откуда-то из внутренних карманов причудливую сигаретку, с достоинством поправил слегка соскользнувшую с головы шляпу и почему-то с выражением явной досады на лице закурил.

- Нет уж, - поморщившись, выдержав некоторую паузу, как-то неловко кашлянул Дантес, - Нет. Не обессудь, но это по твою душу. Я к этой преотвратнейшей массе субпродуктов и издержек неблаговидного ремесла создателя не прикоснусь. Ни за что на свете.
Граф расслабленно затянулся и выдохнул, и в воздухе повисло облачко прозрачного дыма. Создавалось такое впечатление, что будь у него возможность провести время за кружечкой ароматного кофе прямо здесь и прямо сейчас, он бы этой возможностью ни в коем случае не преминул. Существо же, издавая омерзительный утробный рокот, плотоядно уставилось на обомлевшую добычу. Судя по всему, его привлекал белый цвет. Как быка красная ткань тореадора.

0

4

Раскрасневшиеся ушки едва не дымились.

Никогда, никогда ещё девушка не встречала такого обращения с воплощением самого солнца, даже со стороны высших каст, коими она с большим трудом, но могла управлять. Даже больше её нежную натуру возмущало то, что единственный человек, принявший столь незрелого Героя, как Нитокрис, тот, кто позволил ей сражаться с ним бок о бок и терпел её капризы всё это время, оказался объектом отношения столь же неуважительного! Её женственная натура изящного воспитания едва ли могла сдержать жажду вынуть из-под подола посох и настучать им по голове дерзкому нахалу, но именно в таких ситуациях нужно было держаться за последние капли хладнокровия, чтобы достичь своей вечной цели хотя бы в этой опосредованной жизни.

За секунду до того, как последняя, нахальная и дерзкая, преграда между живым мертвецом (или мертвецами?) и девушкой растворилась, Нитокрис уже успела обругать непочтительную спину:

- Н-не тяни меня за ушки! Это символ связи со светлыми Небесами! - скромное колечко пара всё же поднялось от фиолетовых локаторов, нервно передёрнувшихся после этой фразы. Конечно же, ни один небожитель не мог обладать столь необычной чертой - лишь одному богу царства теней известно, сколько неприятностей может доставить такое украшение в пантеоне ясноликих.
Но что бы правительница сейчас не говорила и как бы не возмущалась, неизбежностью для неё была уготована полная беззащитность перед простой грудой перемолотых мускулов, обретших злую волю. Волшебники в принципе не обладали какими-то великими познаниями в ближних боях, а достоинство фараона и первой леди в царстве вообще не позволяло приближаться к низшим существам, способным лишь махать своими кудаками да заострёнными железками - в общем, единственным возможным планом представлялся куда более постыдный побег, если бы только не перспектива очередного унижения в глазах склонной на первый взгляд к критике легенды.

- Знай своё место! - то ли надменно, то ли обиженно фыркнула кастер, наивно положившись на свою бесподобную скорость произношения древних заклинаний. Она чтила богов слишком сильно, чтобы медлить с прочтением их слова и воли, а посему для неё было сущим пустяком размозжить голову беззащитного противника "на должном расстоянии". Стоявший в паре метров зомби о таких тонкостях, правда, не думал, и, прежде чем девушка легко подпрыгнула вверх и выпустила из-под балахона небольшую стайку одетых ей под стать духов, успел подобраться едва ли не вплотную.

- ...Мерзость!

Сила удара, время атаки и вся прочая радость тактика подвели изнеженный девичий ум: когда зомби разорвали на части маленькие прислужники Сета, на одежду египтянки попало гниющее мясо, и девушка сразу же рывком сорвала с себя балахон и швырнула в сторону Дантеса. Она бы даже скрывать не стала, что целилась в голову - а точнее, на неё. Сразу после этого Нитокрис уселась на ближайшем булыжнике, сложила ногу на ногу и сложила руки на груди - её, в сути своей, ничего не смущало, но воспитание обязывало хотя бы при посторонних прикрывать свои красоты.

- Итак, если ты всем доволен, то подыщи мне новую одежду. Твой родной век к нынешнему ближе, и если единобожному народу прельщает сложная и тесная одежда, то будь оно так.
"Подумать только, нелепая простыня!" - о да, её женская гордость была задета особенно сильно, и голову забили недовольные упрёки. Попробовав отвернуться и задрать носик как можно более эффектно, Нитокрис едва не потеряла равновесие - неловко пошатнувшись, она подставила ладонь, чтобы не упасть.

- Хм. Хотела бы я знать, какому богу служат такие мерзавцы, как ты, - пробубнила почти про себя, и то лишь из злости к своей неуклюжести. Закончила фразу уже громче: - В мои времена жрецы держали люд в узде, а сейчас лишь жгут неугодных. Отвратительно. Вот что случается, когда старых небожителей забывают и на замену им приходят новые, вымышленные по слову королей. Ты ведь тоже был кем-то из правящей элиты? Просто влиятельным человеком?

Как будто ждала, что одежду ей сыщут из воздуха - всё говорила и говорила, - а потом себя же прервала, поскольку пыталась быть справедливее и мягче даже в ответ на вопиющую грубость. Как могла.

- Кхм. В общем, это пустое. Ступай. У тебя есть поручение.

Отредактировано Tsar (2018-02-01 23:19:04)

0

5

Густой туман стелился по сырой земле, высоко в кронах деревьев пел свою заунывную и протяжную песню слабый ветерок. Из кустов неподалёку то и дело слышались подозрительные шорохи. То ли зверьё какое суетливо переминало листву, то ли притаившийся хищник подстерегал свою добычу. Благочестивую особу молодого графа, впрочем, такие тонкости, присущие дикой местности вокруг, нисколько не смущали. Дантес несколько настороженно взглянул на раскрасневшуюся макушку своей спутницы, прикрытую простынёй, но не придал особого значения тому, что из чувства праведного негодования, которое восточной деве с трудом удавалось сдержать, из-под её нелепого одеяния едва ли не вырывался пар. В этот самый момент графа занимал совершенно иной вопрос, по своей важности даже превосходящий возникшую дилемму их, казалось бы, не самых благоприятно складывающихся отношений:
«Кто бы мог подумать, что они настоящие!» - торжественно мелькнула резкая, как молния, мысль, заставляя графа в очередной раз поправить свою замечательную шляпу, и сразу же затерялась среди вороха новых впечатлений, что по самым очевидным причинам отнюдь не заставили себя ждать.

Какие бы немыслимые и необыкновенные особенности и даже феномены ни таили в себе магические таинства восточного колдовства, практикуемые со времён правления самих Фараонов, но то, что предстало перед глазами почтеннейшего из графов, в сущности своей вызывало разве что чувство снисхождения к особе, должно быть, благородных кровей, но не до определённой степени уверенности почитаемой в былые времена своим народом. А вместе с тем по какой-то причине заставляло почувствовать сожаление по отношению к высокочтимым богам, коих вне всяких сомнений только что опорочили сим неблаговидным ритуалом, призванным совершаться единственно лишь в их честь. Впрочем, в глубине своей души благочестивый граф не отличался дурным нравом, а потому удержал себя от вящего желания позлорадствовать, не усугубив тем самым и без того печально складывающуюся судьбу своей спутницы. Удостоив столь сомнительный ратный триумф не потерявшей лица колдуньи жидкими аплодисментами, Дантес спокойно отступил на полшага, и замаранное мертвечиной одеяние, по какой-то причине брошенное в его сторону, пролетело мимо и уныло повисло на одной из криво торчащих веток.

Дальнейшие события, о коих пойдёт повествование, не заслуживали бы внимания, если бы только не цепь определённых последствий, влекомая куда более изощрённым сознанием того, кто считал себя выше недалёкого сельского люда и стоял над ними, управляя их разумом. Эта цепь начала своё движение несколько мгновений назад, и её тугие звенья лишь только начали набирать свой зловещий оборот.

- Ты, должно быть, никудышный волшебник, раз не способна воспользоваться властью над свитой своих фамильяров для осуществления столь заурядной цели, - изъяснился Дантес, нисколько не смущённый неблагопристойным видом своей спутницы. - Слово твоё звучит властно, но слуг при тебе нет. И если ты по своей наивности смеешь предполагать, что твоей наготы достаточно, чтобы отдавать МНЕ приказы, то СПЕШУ тебя РАЗОЧАРОВАТЬ, ха-ха-ха!
Звонкий и необычайно возбуждённый смех графа мигом оживил ближайшие деревья, спугнув с иссохщихся ветвей примостившихся на ночь воронов. Вся округа наполнилась их недовольным карканьем.

Понемногу успокоившись и вновь совершив все необходимые действия для того, чтобы его замечательная шляпа сидела самым подобающим образом, Дантес даже не заметил, что в какой-то момент где-то на краешке его мыслей мелькнул слабый отсвет надежды на то, что в нём по-прежнему был жив джентльмен, безусловно приличествующий его безупречному образу почтенной особы графских кровей, поскольку в своё время он зачастую демонстрировал по отношению ко всевозможным представительницам прекрасного пола всяческую обходительность. Но надежде на этот свет не суждено было воплотиться в жизнь, поскольку его тут же вытеснил раззадоренный нрав графа, который ненамеренно подстегнула его духовно заблудшая спутница:
- Боги - лишь символы власти над разумом недалёких и порабощённых, столь искусно прописанные нездоровой мыслью коварных поэтов и отданные на безвластный суд заблудших господ! Что, скажешь нет, а, а? Ха-ха-ха!.. - влекомый очередным приступом возбуждённого сознания, Дантес подхватил с земли случайную ветку и подобно пророкам, оракулам и жрецам всех минувших эпох возвысил над собой. - Безумный жрец провозглашает: «Зарежь жертвенную свинью, ибо тогда прольются на твои земли обильные дожди и твой урожай будет как никогда богат!» Ха-ха-ха! Неразумный люд самозабвенно режет свинью! Обмазывает чресла своих жён и дочерей её благотворной кровью! Древнейший рецепт плодородия, ниспосланный самими богами! Кто же усомнится в его действенности?! Что, девы вдруг захворали, их чресла распухли и почернели от дурной крови? «РЕЖЕМ КОЗУ!.. - немедленно восклицают жрецы. - Ибо жертва БОГАМ ниспошлёт им сиюминутное ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ!» Что, свиньи и козы оказалось мало? ЖИВОТНЫХ оказалось МАЛО?! ВНЕМЛИТЕ ПРАВЕДНОМУ ГЛАСУ БОГОВ и УПОДОБЬТЕСЬ инкам или же древним народам Майя и ПРИНЕСИТЕ в жертву ЧЕЛОВЕКА! Бросьте невинную деву с высоты утёса на растерзание прибрежным камням и на корм остервенелым стервятникам, ведь посредством этой БЛАГОДАРНОЙ ЖЕРТВЫ обретётся СЧАСТЬЕ и ИЗБАВЛЕНИЕ от довлеющих СМЕРТЕЛЬНЫХ БОЛЕЗНЕЙ! Ха-ха-ха!! ХА-ХА-ХА!!..

Вдоволь отсмеявшись, а затем отдышавшись и впоследствии приведя себя в благопристойный вид, Дантес в очередной раз поправил свою шляпу и подтянул галстук на шее, а затем уже спокойно и размеренно ответил заблудшей деве:
- Боги, говоришь? Вне зависимости от эпохи это величайшее заблуждение и позор всего человечества. Мне - беззаветному страннику, познавшему мир - чужда подобная растрата.

Говоря таким образом и почтенно держа свой стан, граф всколыхнул мрачным плащом, подошёл поближе к своей неуклюжей спутнице и настороженно оглядел окрестности. Надо сказать, что уже некоторое время его не покидало смутное ощущение, что за ними с самого момента их появления здесь пристально наблюдали.
- Вразуми себя, дева, и тогда, быть может, я сжалюсь над твоим положением и одарю тебя лучшим одеянием, какое только имею... - хотел было заключить Дантес, но по воле неожиданности сиюминутный порыв его благосклонности - неведомой даже самим богам! - прервал дикий и разнузданный вопль, донёсшийся откуда-то из непроглядных теней ближайших зарослей.
- ДЕВА ДЛЯ КОСТРА!! - яростно взревел лес и со всех сторон, словно звёзды на безбрежном ночном небе, стали вспыхивать яркие огни. - ДЕВА ДЛЯ КОСТРА!! БРОНЗОВАЯ ЖЕРТВЕННАЯ ДЕВА!! ДАР ВЕЛИЧАЙШЕМУ НЪЯРЛОТОТЕПУ!!

Незадачливых спутников тот час же окружило огромное множество селян, воодушевлённых и решительно настроенных, вооруженных вилами, лопатами, ножами и прочей утварью. Над их головами возвышались грозные языки пламени от горящих факелов, а за их спинами слышался возбуждённый рокот остальных, коим, казалось, не было числа. Отвратительный смрад заполонил всё вокруг - запах грязной рванины, гнойных язв и испражнений. Но более всего удивляло и одновременно настораживало присутствие некоего зловещего существа, что обретало гротескные очертания за спинами рокочущих господ в свете танцующего моря огней. Нечто, стоящее чуть в отдалении, было непостижимых размеров и возвышалось, казалось, над самими деревьями.
- Пред нами предстанет местный бог? - не многим, ни малым поражённый внезапно изменившейся ситуацией, благоговейно произнёс Дантес, а затем бросил напрашивающуюся на язык язвительную ремарку своей спутнице: - Возрадуйся! Среди них ты обретёшь куда большее понимание, чем во мне! Ха-ха-ха!..

Из беснующейся толпы, образовавшейся вокруг непрошеных гостей, вдруг появилась старуха с длинными седыми волосами, кончики которых почернели от грязи. На её морщинистом лице застыло оголтелое выражение, свойственное разнузданному безумцу или человеку, испытавшему припадок. Подправляя свою беспорядочную походку костылём, выточенным из белесой кости и неуклюже обёрнутым грязной промасленной тканью, она кое-как подошла к спутникам и вперилась заплывшим взглядом в сидящую на камне обнаженную деву.
- Молодое и красивое тело! Сочная плоть... Нежные внутренности... Жертва ВЕЛИЧАЙШЕМУ ИЗ ВЕЛИКИХ!.. - осматривая деву и задыхаясь от волнения, клокочущим мерзким голосом затрещала старая ведьма, захлёбываясь в собственной зловонной слюне; а затем, содрогнувшись всем телом, словно поражённая сокрушительным разрядом молнии, ко всеобщей неожиданности воткнула свой посох в землю, сбросила с себя всякую одежду и вожделенно вскричала, протягивая вперёд свои скрюченные руки: - ДАЙ ПОТРОГАЮ!!..

0

6

"Египетские таинства крайне непрактичны в бою," - говорил тот странный творец эпохи возрождения в теле женщины средних лет не столь давно. Нитокрис всё яростно отрицала, ведь волшебство на её памяти сношалось с религией бесстыдно и оттого наиболее естественно для наблюдателя; увы, плоды сего престранного союза вне ожиданий увядали куда быстрее нерушимых пирамид, ведь грёзы о способах перехода нетленного духа в высшие промежутки нематериальных пространств меркли пред сиянием куда более практичных рунных ловушек, алхимических снадобий и всевидящих хрустальных шаров.

В общем и целом, Зеркало Души не обладало чутьём к врагу, подбирающемуся из-за спины, и ни одна из техник, знакомых девушке, не помогла бы ей исполнить роль стереотипного мага. Её чувствительность к чужеродной магической энергии и та почти сошла на нет благодаря постоянному сожительству с целой армией самых различных Слуг, а потому скромный шёпот листвы, трепещущей пред доисторическим порождением искажения сингулярности, не был ею замечен. Даже лёгкий холодок, насылаемый инстинктом животным вблизи неведомого и полного тайн божества - а всё, что находится в разуме людском на перепутье меж разумным и безумным, в этом городе зовётся именно богом, - был принят юной леди за привычную реакцию организма на холод.

Из-за этих крайне неудобных обстоятельств, а также из-за пламенных речей мрачного мстителя с, признаться, чарующим голосом, богатым на самые разнообразные интонации, Нитокрис сидела на своём бедном троне с прежним чувством спокойствия. Непринуждённости не чувствовалось, но и особенной осторожности - тоже; лишний раз её беспечность доказывало то, что она вслушивалась в каждое слово Дантеса и беспрестанно складывала в голове мозаику из его слов вперемешку с легендой о графе Монте-Кристо. Опосредованное знакомство с романом и предвзятое отношение к его герою усложняли мыслительный процесс, и меж тонких бровей залегла недовольная складка: невозможно продуктивно сотрудничать с человеком, которого ты не можешь понять. Невозможно управлять человеком, которого ты не можешь понять. Но если гора не идёт к Магомеду, как любил говаривать всё тот же безумный гений, заведовавшей техническими вопросами Халдеи, то Магомед сам пойдёт, - а в данном случае вовсе побежит. Небывалое упорство, которое проснулось в совершившей самоубийство за неимением цели существования правительнице после пребывания в Троне Героев, в скором времени обещало пренеприятные последствия для её... Чести. Как минимум, поскольку еретики, пересекающие лес, гнались не единственно за этим.

- Моё понимание ситуации было в кооне неверным. Прошу извинить меня за эту ошибку именем моего благородного покровителя Гора, - всё ещё сидя на камне, Нитокрис выразила своё сожаление слаженным движением всего тела: она поджала ноги под себя, сложила руки у коленей и упёрлась в ладони лбом. Египтяне так не извинялись, тем более сам фараон не должен был снисходить до подобного унижения, но этот жест в традиционно японской манере - всё, что могла сейчас изобразить Кастер. Она подражала своему Мастеру, но лишь движениями; слова её были более искренними и привычными для неё самой, - и, раз уж ты не уверуешь в богов, то прошу именами моих безвозвратно ушедших братьев. Лишь тот, кого оставили небесные покровители, может говорить о них столь ужасные вещи; но и боги могут быть жестоки, а их ошибки причиняют простому народу много напрасных страданий.

Постепенно округляя спину, египтянка подняла голову и так и осталась сидеть на коленях, только руки её переместились чуть ближе к телу. "Видела бы меня сейчас досточтимая Клеопатра... - даже где-то в районе сердца кольнуло от этого допущения. - Да и неподражаемому Озимандии бы нашлось, за что осудить мою никудышную мягкость". С несколько грустной улыбкой и опущенными кончиками ушек говорящая закончила свою мысль:

- Я, будучи самой обычной женщиной, не могу захватывать сердца народа силой, и в моей власти лишь озарить лучами недостижимого солнца тех, чей разум молитвы более не утешают. Да, почти всегда небожители закрывают глаза на страдания своих детей и перекладывают власть в руки земных монархов и жрецов. Да, земные правители, от церкви они или же от царского двора, в свою очередь поддаются жадности и беспокоются лишь о себе. Да, мир был создан жестоким, и те, кто встретил нестерпимое несчастье могут обвинить богов в том, что они слепы, но... Я люблю их мир. Я люблю свой Благородный Фантазм, хоть он и может, согласно твоим словам, оказаться воплощением многовековых заблуждений несчастных. Да, лишь потаённые углы моей души отображаются в Зеркале и ничего подобного египетскому подземному миру погибших даже не существовало, покуда не существовало Героического Духа Нитокрис; ты волен считать так. Нет, не подумай, что это дозволение - я лишь мыслю вслух со всем уважением. Итак, более я не стану повелевать свободным от веры в то, что олицетворяли фараоны во все времена, героем, но, желая оправдать надежды нашего Мастера, сражусь с салемской ересью бок о бок с Эдмоном Дантесом не смотря ни на что.

А закон подлости не ждал, пока поток пламенных речей оборвётся и следы его размоет присущей местной сырости грязью; на этот раз не плоть, обретшая волю, почла за честь прервать почти что церемонию, но те самые фанатики, населявшие город и жаждавшие повесить как можно больше колдуний за одну ночь. Хорошо то, что Нитокрис на этот раз хотя бы дали время на то, чтобы поупражняться в красноречивом изложении своих чувств; плохо же, в свою очередь, то, что граф неприятно смутил её своей нежданной щедростью, пусть и на словах:

- Вразуми себя, дева, и тогда, быть может, я сжалюсь над твоим положением и одарю тебя лучшим одеянием, какое только имею...

...И его жест доброй воли, так и не нашедший себе места в канве перемен, затерялся в беспощадном хаосе. Плотное кольцо негодующих селян, рокочущих в праведном гневе и алчущих утолить жажду крови посредством подогнанных под греховную людскую натуру "божественных" обрядов. Их религия целиком и полностью поглощала своих последователей, она не родилась из диалога избранных с небесами, но созидалась с целью управления массами и подавления их жестокости в отношении "своих", давая полную свободу измываться над "чужими". В очередной раз усилился упадок душевных сил Кастер, когда она осознала, что зарождалась тенденция к жестокому обращению с инакомыслящими ещё в далёком прошдом, и такие, как она, не могли позволить себе настаивать на благородной войне интересов - они могли лишь ощущать её повсеместную необходимость, но недоразвитость древних цивилизаций не давала чёткого определения благородству и не могла позволить быть благородным людям простым.

Тяжёлый груз призрачной ответственности спал с плеч лишь тогда, когда прозвучала фраза о возможности взаимопонимания между Нитокрис и сбродом, желавшим её сожжения. Только собравшаяся разразиться ещё одной тирадой, на этот раз гневной, девушка всё же шлёпнулась со скользкого камня на землю, звучно и оттого комично. Со скоростью, явно не приличествующей благородной даме, она вскочила на ноги и едва не столкнулась с бабкой, брызжущей слюной во все стороны. Та с пеной у рта болтала что-то о молодости, нежных внутренностях...

"Стоп! В-внутренностях?!"

Кастер пулей отлетела прочь от нагой умалишённой, и только камень помешал ей отступить дальше. Скопление неприязненных чувств, как обычно и случается, переросло в гнев; картинно взмахнув руками и широко расставив их в стороны, правительница с сосредоточием воззвала к казни, ставшей самым известным смертоносным оружием из доступных ей:

- О воды чистейшего Нила, способные вытеснить грязь и порок из потаённых глубин серлца грешника! Услышьте мольбу мою и заберите жизни тех, кто достоин вашего наказания: Sneferu Iteru Nile! - это был, безусловно, Фантазм, пусть и не высшего класса. Старуху окружил пыточный резервуар, искусно украшенный росписью изнутри и снаружи; он был сделан из блоков известняка и по своей конструкции напоминал округлый колодец. Одновременно с тем, как бабка, следовало надеяться, встретила свою кончину, Нитокрис использовала часть нильской воды в своих целях - град из капель омыл её тело, стирая следы падения, а вокруг груди обвилось широкое подобие завязанного наспех банного полотенца, разве что из всё того же льна. Приличную одежду девушка создать не сумела, поскольку шитьём она никогда не занималась и не могла себе даже представить подобающего способа материализации магической энергии. Поскольку чтение заклинания заняло не больше пары секунд, на всё вышеописанное осталось предостаточно времени и, прежде чем толпа опомнилась, девушка даже успела укорить своего бесчувственного союзника за неуместные издёвки:

- Разве я должна радоваться заблуждению, обретшему форму благодаря появлению в этом месте Святого Грааля? Здесь я обрету понимание, говоришь?! Знай, что на моих принципах давно так не топтались! - и, высказав это с той же искренностью, с которой были высказаны извинения секундой ранее, фараон обернулась к очнувшимся массам с факелами и перевела дух. Она не замечала до этого момента, опять же не оттого, что замечать не хотела, хотя лучше бы оно было так, и вопреки всему ей пришлось воочию убедиться в том, что о встрече с местным божеством Эдмон не лгал: за обезумевшей толпой и того дальше, за кронами высоких деревьев во всём спокойствии всевластия возвышалось что-то. Не описуемое ни словом, ни звуком, ни маслом на холсте.

Осознавая свою ничтожную слабость в отношении непомерного существа из историй, которыми пугают испорченных детей особенно жестокие родители, Кастер напряглась всем телом и в первую очередь развеяла воздух перед собой, вытягивая из него свой посох. Он не тянул на оружие, и всё же его наличие внушало некоторую уверенность. Раньше внушало; сейчас же безжизненный кусок металла, такой привычный, не смог унять рьяно бьющегося сердца, и даже не ослаблял дрожь в коленях. Эффект неожиданности в очередной раз наступил с новой силой, обрисовывая жуткое неизведанное красками ещё более мрачными и густыми.

"Это действительно... Иллюзия... Таких богов нет и не будет!" - повторяла Нитокрис про себя, будто читая молитву, с зажмуренными изо всех сил глазами. Она боялась, что встреча с искажённой действительностью окажет непоправимое влияние на её взгляды и даже сам образ жизни. Она не боялась смерти так, как боялась подобных перемен, и поэтому предпочитала черноту сомкнутых век чёткому видению окружающей действительности. Забыв о своём мимолётном союзнике, забыв о том, что её вот-вот собирались связать и снести на костёр, девушка просто стояла, вцепившись в магический жезл обеими руками и ничего не видя перед собой.

0


Вы здесь » Nameless Island » Nothing » Некогда в Салеме